Мне шел пятнадцатый год, когда родители были арестованы... Младших сестер приютили родственники, а мне пришлось самой добывать средства на жизнь. Жила в квартире одна. У меня не было одежды и обуви для зимы. Не могла дальше продолжать образование также из-за "запятнанной" биографии. Голодная и холодная, я тщетно искала для себя работу. На время удалось устроиться уборщицей в туберкулезной больнице в отделении "открытой формы". Вскоре там заразилась туберкулезом. Какое-то время попробовала продержаться на тяжелой физической работе в садоводстве. Представляю, какую боль и волнение я доставила вернувшимся из лагерей родителям!.. Но наша семья опять была вместе. И это было большим счастьем... Хотя отец в Коми потерял здоровье и жил только на духовном творческом подъеме. Зарабатывал лишь редкими переводами. Из-за состояния здоровья я всегда сопровождала его в поездках в Москву для встреч с Юрием Николаевичем Рерихом, посещения выставок картин Н.К.Рериха и его сына Святослава. Отец иногда жаловался, что ему не хватает искусствоведческого профессионального образования, чтобы писать и оценивать произведения искусства, в первую очередь семьи Рерихов, наследие которой являлось одной из основных тем его исследовательских трудов. По просьбе Е.И.Рерих он должен был написать труд о космическом аспекте трудов Н.К.Рериха.
По настоянию отца я в 1955 году поступила в Латвийский университет на филологический факультет (латышский язык и литература). Закончила высшее образование в год смерти отца, в 1960 году. Когда через год открылось в Академии художеств отделение искусствознания, я поступила на него (в 1967 году закончила курс). Работала в подвалах Государственной библиотеки имени В.Лациса. Получила тяжелую форму астмы, стала инвалидом второй группы. Затем работала в библиотеке Музея латышского русского искусства на ул.Г орького. Теперь это Художественный музей и улица переименована улицу Кришьяниса Валдемара..." Там она по наследству от отца - самоотверженного библиотечного труженика - зарекомендовала себя очень эрудированным научным сотрудником. Была у Гунты мечта поступить в аспирантуру... Но, увы, помешали "пятна в биографии родителей". Ярлычок " дочери репрессированных" (пусть даже в 50-х годах, как все латышские рериховцы, реабилитированных) стал преградой для осуществления этой мечты... К тому же беспартийный работник гуманитарных наук (сужу и по себе) был бесперспективным в продвижении (лишался премий и даже благодарственных грамот).
Я спросила Гунту Рудзите, удовлетворена ли она проделанной работой, она ответила словами Антуана де Сент-Экзюпери: "Мне часто кажется, что я рождаюсь с каждым рассветом и помогаю утру создать этот день. Я только работник. И работник, который каждое утро начинает строить мир, каждый день - начало мира."
Эта часть моего очерка - интервью с Гунтой Рудзите - записана на магнитофонной ленте 26 октября 1989 года. Беседы наши продолжались 1 и 6 декабря 1992 года, когда Элла Рудзите была очень больна, но принимала самое активное участие в них, обогащая подробностями воспоминаний. Ум у нее был светлым и памяти ее мог бы позавидовать каждый из нас - представитель среднего поколения.
Илзе Рудзите
Воительница духа. Так по гороскопу определила Елена Ивановна судьбу Илзе - средней дочери поэта Рудзитиса. По сравнению с сестрами она рано проявила свою самостоятельность. Когда пришло время, без колебаний выбрала профессию. Поступила в Латвийскую академию художеств, занималась в мастерской профессора Эдуарда Калныньша. Была старательна, настойчива. Рано проявила самобытность образного мышления. На студенческих выставках отмечалась профессиональная зрелость. В эти годы она уже была знакома с Учением Живой Этики. Ее интересовал Восток. В 1957 году ездила в Москву на фестиваль молодежи, старалась познакомиться с туристами из Индии. Встречалась и беседовала с Юрием Николаевичем. Слушала его рассказы об Алтае, по-хорошему завидовала. Творческий диапазон молодого живописца был обширен: она писала портреты, создавала многофигурные композиции, любила пейзажную живопись. Академию закончила с отличием в 1963 году. Профессор Калныньш причислил ее к своим лучшим ученикам, предсказал большую будущность. В это время решилась и ее личная судьба. Она вышла замуж за своего коллегу, тоже одаренного живописца Леопольда Цесулевича. Профессор Калныньш рекомендовал ее мужа на должность преподавателя Академии художеств, но у проректора было другое мнение: «Всех, только не его». Причиной была репрессия родителей супруги.
Илзе с устройством на работу не повезло. В спецчасти находились ее документы со штампом "дочь репрессированных". За таких никто не заступался. Это был политический изъян в ее биографии. На вид ставились и ее поездки в Москву, интерес к восточной философии, встречи-беседы с Юрием Николаевичем Рерихом. Для нее не оказалось места ни в Академии, ни в комбинате "Максла", ни в музеях... Разве что писать афиши для кино.
По совету Юрия Николаевича Илзе с мужем уехала на Алтай в Барнаул. И никогда не жалела об этом. Она встретила там прекрасных людей, беззаветно любящих свой край. Ее очаровала могучая, величественная природа. "Поезжайте на Алтай, - вспомнились ей слова Юрия Рериха, - там свободно дышится, люди обретают крылья..."
