- В Лиепайском театре я играла роли вместе с Янисом Леиньшем, Эвалдом Валтером, - продолжает рассказ Элла Рейнгольдовна. - Режиссером в ту пору был Янис Зариньш. Особенно мне удавались драматические и трагические роли. Отзывы критики были весьма положительные. Моей мечтой было сыграть роль Лизы в тургеневском "Дворянском гнезде". Так я дошла до столичной сцены Национального театра. Туда поступила вместе с Жаном Катлапом, Эмилией Берзинь.
Но, как часто бывает в сценической среде, фортуна изменила молодой талантливой актрисе в самом расцвете ее творческих сил. Ей перестали давать соответствующ ие ее а мплуа роли. Причина была простой - у нее отсутствовала "влиятельная рука". Мешал и бескомпромиссный нрав. В 1926 году Элла Страздынь вышла замуж за Рихарда Рудзитиса. Позднее в театральных кругах говорили: "Яркая актриса гордо покинула сцену".
Молодожены жили очень скромно. Рихард Рудзитис продолжал посещать университет (он закончил его в 1931 году). Учебу совмещал с работой в Государственной библиотеке. Элла всегда чувствовала на себе его внимание и любовь. В свободные дни они совершали поездки по Латвии и за границу - в Италию, в Австрию, Чехословакию, Польшу. По-прежнему он приносил ей первые весенние цветы, посвящал стихи. Ей первой читал свои труды. Теперь, прикоснувшись к Учению Живой Этики, она глубже стала понимать жизнь и философию. В переводах мужа ей стал ближе и понятнее Тагор. Вместе с ним она с 1930 года приобщилась к работе в обществе Рериха, принимала участие в творческих вечерах. После рождения дочерей Элла Рудзите занялась их воспитанием, стараясь приобщить к пониманию прекрасного и доброго.
Гунта вспоминает о том, как они, три сестры, заслушивались чтением стихов матерью. "Она прекрасно пела колыбельные песни (в свое время брала уроки пения у Эрнеста Вигнера), была большой мастерицей рассказывать сказки. Все ее время принадлежало нам и отцу. Мама в свободные часы по вечерам переписывала труды отца. Она первая улавливала наши склонности и поощряла их".
Старшая из сестер, Гунта, росла серьезной, вдумчивой девочкой, любила книги, была послушна и во всем старалась помочь матери. Средняя сестра, Илзе, с детства проявляла незаурядные способности к рисованию. Она была ведущей в создании елочных игрушек, которые из-за недостатка средств изготовляли к Рождеству и Пасхе самостоятельно под руководством отца. Рано она вошла в самостоятельную жизнь. Да, права была Елена Ивановна, назвав Илзе "воительницей духа". Самой нежной, чуткой, словно вобравшей все лучшие качества своей семьи, была младшая дочь Мария. Элла Рудзите вспоминает: "Несмотря на то, что мы жили материально очень скромно и дети с ранних лет были приучены к труду и "скромности желаний", мы были очень счастливы. И, конечно, дети очень любили своего отца. И вдруг разразилась над нашей Родиной гроза... репрессий 1948-1949 годов. Она коснулась членов и друзей общества Рериха..."
Первым из семьи был "вырван" поэт Рихард Рудзитис. "Затем через год его жена. Дети были оставлены на произвол судьбы. Старшей шел пятнадцатый год, младшей - девятый...
"Нас разделяли большие расстояния, - вспоминала Элла Рудзите, - Рихард находился в Коми АССР, а я в Казахстане (в Спасске). Оба в инвалидных лагерях. Друг о друге ничего не знали. Не было известий и о детях..."
И кто знает, может быть, материнское сердце не выдержало бы боли разлуки и тревоги, если бы не крепкая внутренняя духовная связь.
Когда Элла Рудзите вернулась из лагеря домой, то застала старшую дочь Гунту тяжело больной. Не сладко было и малолетним дочерям, которых разобрали родственники. Общими усилиями семья вернулась к жизни. Дети продолжили учебу. Мать работала почтальоном в Межапарке. Отец окончательно потерял здоровье. Вернуться на работу в библиотеку он уже не смог.
- Когда муж в 1960 году ушел из жизни, я с ним не рассталась, - говорит Элла Рудзите. - Меня спас оставленный им обширный неопубликованный труд. До сих пор мы с дочерью Гунтой занимаемся его наследием, готовим к публикации рукописи, дневники. Мне уже девяносто третий год... Пишу свои воспоминания о нем, о себе и горжусь тем, что наши дети - наши преемники и внуки оправдали надежды...
Три дочери Рихарда Рудзитиса
Гунта Рудзите
Ее визитная карточка многим известна: председатель Латвийского Общества имени Н.К.Рериха, искусствовед, востоковед, литератор. А что мы знаем о ней как человеке, коллеге?
О себе Гунта рассказывать не любит. Она говорит: "Моя биография далека от романтики. Было краткое детство без баловства и изобилия, но согретое заботой и любовью родителей. Родителями я горжусь: они для меня пример благородства, душевной чистоты и высокой моральной культуры. До рождения младших сестер мать меня водила на воскресные детские утренники в Латвийское Общество. Там были музыкальные и драматические кружки. Проводились концерты. Настроение было праздничное, дружелюбное. Эта атмосфера была мне близка. В нашем доме я слышала прекрасное исполнение мамой народных песен. От нее рано познакомилась с латышской поэзией и поняла, что мой папа тоже большой поэт и ученый. Поняла и то, что он не похож на многих своих коллег, которые умеют подчеркнуть свое общественное положение. Он был прост в общении с людьми и смущался, когда его называли господином председателем, а порой и президентом общества. Помню его в минуты раскованности в домашней обстановке. Он был остроумен, любил импровизировать детские игры. Меня с детства учили перед сном обдумывать свои поступки и оценивать их. Я научилась молитве "Пусть всем будет хорошо. Мир всему миру." Обращалась к Учителю со словами: "Помоги мне быть доброй". Когда мне исполнилось пять лет, отец подарил мне янтарный кулончик с цепочкой. С четырех лет я научилась читать. Отец сам выбирал для меня, а затем для сестер детские книги. Уже в том возрасте у меня были запоминающиеся вещие сны. Со школьных лет у меня началась пестрая жизнь, разрушающая высокие духовные идеалы, воспитанные, семьей. В 1940 году я училась в советской начальной школе. В 1941-ом началась война и годы фашистской оккупации. В 1939 году из Межапарка мы переехали жить в центр Риги на улицу Аусекля, 3. После войны было бедственное для всех время и для нас, детей, особенно. Не было в городе электричества, отопления. Мы снова переехали в Межапарк. Я там продолжала учиться в школе имени Порука (18-я латышская ш кола). Закончила 2-ю среднюю школу в 1951 году в отсутствии родителей. Зная, что мой отец - поэт, мои учителя и коллеги ждали от меня проявления литературного таланта. Позднее, в 14 лет, я стала писать, для себя, поэтические произведения.
