В 10 лет Маня готовит свои уроки значительно быстрее других учеников, а затем по врождённой готовности помочь нередко выручает какую-нибудь из подруг, зашедшую в тупик. Девочка на 2 года моложе своих одноклассниц, но всегда первая по арифметике, истории, литературе, по немецкому и французскому, по катехизису.
Способность к полному самозабвению – единственная странность у этого вполне здорового, нормального ребёнка. Часы такого полного самозабвения – единственное время, когда Маня живёт чудесной жизнью детства. Она читает вперемежку школьные учебники, стихи, приключенческую литературу, а наряду с ними – технические книги, взятые из библиотеки отца.
Но передышки эти мимолётны. Стоит очнуться, и всё опять всплывает с прежней силой: острая боль из-за рано осознанной жестокой судьбы поляков – быть "русскими" подданными и в то же время принадлежать к польской интеллигенции; смерть сестры; усталый вид отца, которого за недостаточное раболепие директор гимназии Иванов счёл возможным лишить места субинспектора, а тем самым казённой квартиры и дополнительного жалованья; но, в первую очередь, щемящая тоска за состояние матери.
Маня знает, что мать умирает от чахотки. Веря в Бога, она возносит мольбу к его престолу.
В отчаянии за мать, она горячо просит Иисуса даровать жизнь существу, самому дорогому ей на свете, а взамен этой жизни она предлагает Богу свою жизнь: чтобы спасти мать, она готова умереть. Однако душою девочка чувствует, что ни силой её восторженного преклонения перед матерью, ни силой большой любви и пламенных молитв не отвратить ужасного и близкого конца.
9 мая 1878 года старшая Склодовска едва находит сил проститься с каждым. Последняя мерцающая искра жизни позволила ей сделать только одно движение, сказать только одно слово. Движение – это крестное знамение, которое она чертит в воздухе дрожащей рукой, благословляя своих детей и мужа. Слово – последнее, прощальное с детьми и мужем, чуть слышное:
– Люблю.
Нет больше ни чудесной ласки нежной матери, ни благодетельной опеки старшей сестры, но Маня все-таки растёт, ни на что не жалуется, предоставленная самой себе, так как хотя Склодовски отдаёт всё свободное время своим сиротам, его жизненные заботы трогательны, но неловки.
Маня горда, а не смиренна. Теперь, склоняясь на колени в той же церкви, куда её водила мать, она чувствует, как поднимается в душе глухой протест. И молится она не с прежней любовью к богу, который, как ей кажется, так несправедливо нанёс им эти страшные удары и погубил вокруг всю радость, нежность и мечты.
12 июня 1883 года Мария с золотой медалью кончает русскую гимназию. Она поработала много и хорошо. Отец решил, что прежде чем выбирать дорогу в жизни, Маня поедет на целый год в деревню.
За этот год безделья и умственной дремоты в девушке развилась так и оставшаяся в ней на всю жизнь страсть к деревенской жизни. Она гуляет по лесу, хорошо осваивает греблю, играет со сверстниками. Катаясь на лошадях и пуская их то крупной рысью, то в галоп, Маня стала хорошей наездницей. Заводила молодежи, она на маскараде восхищает окружающих её людей прекрасным исполнением разных танцев. Своей сестре Броне она пишет: "Последнюю мазурку мы танцевали в восемь часов утра... Танцевали и чудесный оберек с фигурами: прими к сведению, что теперь я танцую оберек в совершенстве. Я столько танцевала, что когда играли вальс, у меня были приглашения уже на несколько танцев вперед.
Одним словом, может быть, никогда, никогда в жизни мне не придётся веселиться так, как теперь".
Это отроческое предвидение сбылось в полной мере.
Ева, дочь Марии Склодовской-Кюри и основной её биограф, впоследствии напишет:
"Лицо моей матери, когда она спустя много лет вспоминала об этих днях веселья, имело какое-то отрешённое, нежное выражение. Я видела перед собой её лицо, такое усталое после полувека всяческих забот и большого научного труда, и благодарила судьбу за то, что раньше, чем направить эту женщину на путь сурового, неумолимого призвания, она ей даровала возможность носиться на санях по взбалмошным карнавальным празднествам и трепать туфельки в вихре ночного бала".
Кончилось детство. В 16 с половиной лет Маня узнаёт трудности и унижения, какие ожидают "репетиторшу". Длинные концы по городу и в дождь, и в холод. Капризные и ленивые ученики. Родители учеников, заставляющие ждать начала занятий на сквозняке и в передней или просто забывающие заплатить в конце месяца те несколько рублей, которые они должны и которые Маня так рассчитывала получить!..
Маня по традиции ещё придерживалась религиозных обрядов, но сама вера мало-помалу испарилась. От детской религиозности остались в ней лишь смутные духовные запросы, стремление преклоняться перед чем-то великим и возвышенным.
В той среде польской интеллигенции, к которой принадлежала Маня, намечалась тенденция оставить "несбыточные надежды". Довольно стихийных выступлений за автономию! Важно одно: работать, поднимать в Польше народное образование в противовес царским /русским/ властям, которые сознательно держали народ в духовной темноте.
Маня становится слушательницей так называемого "Вольного университета", в котором читались курсы анатомии, естественной истории и социологии. Их вели профессора-добровольцы, помогавшие молодёжи расширить свой кругозор. Эти лекции читались тайно. Если бы полиция накрыла их, всем грозило бы тюремное заключение.
Сорок лет спустя Мария писала: "... Я продолжаю верить в идеи, руководившие в то время нами, лишь они способны привести к настоящему прогрессу общества. Не усовершенствовав человеческую личность, нельзя построить лучший мир. С этой целью каждый из нас обязан работать над собой, над совершенствованием своей личности, возлагая на себя определённую часть ответственности за судьбу человечества; наш личный долг – помогать тем, кому мы можем быть наиболее полезны". Молоденькая девушка ещё не понимает, что ей необходимо разобраться в своих стремлениях и на чём-либо остановиться. Пока же с одинаковой восторженностью она отдаётся и патриотическим чувствам, и гуманистическим идеям, и своим интеллектуальным запросам.
Несмотря на влияние новых идей, несмотря на бурную деятельность, она по-прежнему очаровательна. Хорошее, строго выдержанное воспитание, пример целомудренной семьи охраняли её юность и не давали впадать в крайности. Восторженность и даже страстность всегда сочетались в ней с изяществом, с каким-то сдержанным достоинством. Никогда не замечали у нее революционной позы или подчеркнуто разнузданных манер. Самобытная, независимая Маня никогда не скажет жаргонного словца. Ей никогда не придёт в голову закурить. Но великодушная девушка огорчена. После смерти матери её сестра Броня взяла на себя всё бремя хозяйственных забот. Она стала замечательной хозяйкой, но Маня знает её тайную мечту: поехать в Париж, получить там медицинское образование, так как по уставу Варшавского университета туда не допускают женщин, вернуться в Польшу и стать земским врачом. Броня уже скопила немного денег, но жизнь за границей так дорога! Сколько лет ещё надо ждать!
