Номера журнала
Анонс
 
Защитите имён выдающихся деятелей
Зорина Е.В.

Упасика. Учителя и Елена Петровна Блаватская

Много страданий, бесконечное число личных усилий и борьбы необходимо для достижения статуса адепта. Это – заслуженный результат. Тем важнее осознать путь, ведущий к подлинному знанию. В письмах Махатм содержится краткая, но исключительно точная формула "Нужно оказаться годным для ученичества, прежде чем обнаружить свою годность для адепта". "Чем больше, чем искреннее его (чела – Е.З.) негодование, выраженное словами иди в кипении сердца, тем более годен он, тем лучше одарен, чтобы стать Адептом, он свободен и не будет призван к ответу за употребление самых оскорбительных слов и выражений по отношению к действию и приказам своего Гуру, если только он выйдет победителем из огненного испытания; если только он не поддастся всем соблазнам, отвергнет всякое прельщение и докажет, что ничто, даже то, что ему дороже жизни, обещание наиболее драгоценного дара, его будущее посвящение в Адепты, не может принудить его отклониться от пути истины и честности или заставит его стать обманщиком". Это означает, что, несмотря на личные и иногда существенные недостатки, в человеческом материале, готовом для ученичества, есть нечто, заставляющее его искать связи с Учителями, повторять эти попытки, ибо ученичество не может быть достигнуто лишь накоплением сведений.

Весь этот путь прошла Упасика. Посмотрим, как оценивали ее труды и дни сами Махатмы М. и К. "Женщина с наиболее исключительными и чудесными дарованиями", и "вместе с тем у нее были большие личные недостатки, но и такой, какой она была, она осталась непревзойденной, так как не было более подходящего человека для этой работы. Мы послали ее в Америку, свели их вместе (с Олькоттом.), и испытание началось. С самого начала и ему и ей было дано понять, что исход всецело зависит от них самих. И оба они предложили себя для этого испытания, за которое воздаяние – в далеком будущем, подобно, – как бывало, говорил К.Х. – солдатам-добровольцам на безнадежное депо. В течение шести с половиной лет они боролись против таких неравных сил, которые отпугнули бы всякого, кто не работал бы с отчаянием человека, вложившего жизнь и все, что ему дорого, в отчаянное наивысшее усилие". "Нет сомнения, что она заслужила часть упреков, невозможно отрицать, что она увлекается преувеличением вообще, и, когда дело доходит до "раздувания" тех, кому она предана, ее энтузиазм не знает границ. Таким образом она из М. сделала Аполлона Бельведерского; ее пламенное описание его физической красоты заставляло его не раз вскакивать в возмущении и ломать свою озонную трубку, бранясь подобно истинному христианину; также под ее красноречивой фразеологией я сам имел удовольствие слышать, как меня превратили в "ангела чистоты и света" – только без крыльев. Иногда мы не можем не рассердиться на нее, но чаще смеемся. Все же те чувства, которые находятся в основе всех этих смешных излияний, слишком горячи, слишком искренни и правдивы, чтобы их не уважать или даже обращаться с ними равнодушно. Я не думаю, чтобы я когда-нибудь был так глубоко тронут чем-либо, чему я был свидетелем, во всей своей жизни, как я был тронут восторженной радостью этого бедного старого создания, когда мы недавно встретились оба в своих физических телах с нею, один после трех лет, другой почти после двух лет отсутствия и телесного расставания. Даже наш флегматичный М. был выведен из равновесия таким проявлением, в котором он являлся главным героем. Ему пришлось употребить свою силу и погрузить ее в глубокий сон, иначе у нее лопнули бы некоторые кровеносные сосуды, включая почки, печень, и ее "внутренности" – как любит наш друг Оксли выражаться – в ее лихорадочных попытках расплющить свой нос о его плащ для верховой езды, запачканный сиккимской грязью! Мы оба смеялись, и все же, разве мы могли остаться не тронутыми? Разумеется, она совершенно не годится в качестве настоящего адепта: ее натура склонна к слишком страстной любви, а мы не имеем права поддаваться личным привязанностям и чувствам. Вы никогда не можете знать ее так, как мы знаем, поэтому никто из вас никогда не будет в состоянии судить о ней беспристрастно или правильно. Вы видите поверхность вещей; и то, что вы назвали бы "добродетелью", придерживаясь очевидности, то мы будем судить лишь после того, как измерим объект до его глубочайших глубин и вообще предоставим очевидностям самим заботиться о себе. В нашем мнении, Е.П.Б., в лучшем случае, для тех, кто любит ее вопреки ей самой – необычная, странная женщина, психологическая загадка, импульсивная и добросердечная, но все же не свободная от порока иллюзий. Мы, с другой стороны, под одеянием эксцентричности и дурости находим в ее внутреннем "Я" более глубокую мудрость, чем вы когда-либо сможете постичь. В поверхностных деталях ее простой, трудовой, обычной жизни и дел вы различаете только непрактичность, женские импульсы, часто – абсурдность и дурость; мы – наоборот, наталкиваемся ежедневно на черты ее внутренней натуры, в высшей степени тонкие и изысканные, которые стоили бы непосвященному психологу годов постоянного и напряженного наблюдения и многих часов тщательного анализа и усилий, чтобы составить мнение о глубинах наиболее тонкой из тайн – человеческого сознания – и одной из наиболее слож­ных машин – ума Е.П.Б. – и таким образом, познать ее истинное внутреннее "Я".

 
Версия для печати

Актуальные конференции на портале Музеи России
Лента предоставлена порталом Музеи России
Матариалы и пожелания направляйте по адресу news@museum.ru