Великий русский ученый В.И.Вернадский писал еще в 1928 г.: "Трудно сказать, удастся ли им (большевикам — Л.Ш.) долгое время, оставаясь живыми, стоять на базе научных достижений старого времени при той коренной ломке, какой подвергается научная картина Космоса".[47] Продержаться "им" действительно удалось сравнительно недолго. В 1991 г. старая идеология, подорванная "ересью" последних лет, официально перестала существовать. Номенклатура и ее государственные структуры остались без "указующей и направляющей". И тогда она, вопреки всем ожиданиям, стала медленно, но верно разворачиваться в сторону церкви. Хотя при ближайшем рассмотрении неожиданного ничего не было. Ибо там существовала реальная перспектива массовой опоры, поскольку русский народ, вопреки всем гонениям и притеснениям сохранил в своих глубинах христианскую веру. От самой же церкви, от ее строгих уставов и правил, от ее непримиримости к другим конфессиям, ее уверенности в непреходящей ценности православия, веяло чем-то родным, понятным и тоталитарным. И опять захотелось кому-то поклоняться, как в былые времена идеологической монополии, следовать чьим-то советам и указаниям. Неумело держа в руках церковные свечи, крестясь и нередко путая при этом правое и левое, номенклатурщики стояли со смиренно-окаменевшими лицами на долгих церковных службах, посещали исправно церковные праздники и ходили за советами к патриарху Алексию II. Быстрое это "прозрение" и обращение к ценностям ранее непризнаваемым ими же самими, производило странное и удручающее впечатление.
Тем временем православная церковь въехала под звон колоколов и громкое чтение молитв в пространство, где укреплялась Духовная революция XX века и новое мышление получало "вид на жительство". Поощренные поддержкой власти, отцы церкви стали чистить это пространство, теперь уже не скрывая своих претензий на монопольное идеологическое господство. Окончательные акценты расставил в этой чистке Архиерейский собор 1994 г. Он запретил деятельность "еретических" религиозных сект, в число которых были внесены и культурные организации, которые изучали и популяризировали идеи Живой Этики. Тем, кто поддерживал эти организации, грозили отлучением от церкви. Отлучили и тех, кого давно уже не было в живых — Елену Блаватскую и Рерихов. В средствах массовой информации, как в прежние тоталитарные времена, началась кампания против философии Востока, против Живой Этики. Только теперь это называлось "плюрализмом мнений". Николая Константиновича Рериха именовали советским шпионом и агентом Коминтерна. Ученые богословы, ринувшиеся в атаку, называли создателей нового планетарного мышления "сатанистами", а Космос "пространством зла". Во дворах некоторых церквей принародно сжигали книги Рериха. Прежде подобными акциями занимался идеологический отдел ЦК КПСС, теперь же его надзорные функции перекочевали к церкви. Международный Центр Рерихов и общественный Музей им. Н.К.Рериха, которому было передано духовно-художественное наследие Рерихов, подвергся не только нападкам церкви, но и ряду акций "сверху". В ноябре 1993 г. вышло Постановление правительства, подписанное премьер-министром об изъятии у МЦР усадьбы, которая была предоставлена ему прежним правительством и создании в ней "государственного музея Рериха". Но время работает на Духовную революцию. Энергетика, сформированная в стране, направлена против темных сил. Время инквизиций прошло.
Отношение народа к своему прошлому есть мерило его зрелости и уровня его исторического сознания. То, что мы сейчас это прошлое оплевываем, занимаясь не спокойным тщательным его исследованием, а бесплодными поисками виновных и врагов, свидетельствует о том, что ничего в нашем мышлении и в нашем сознании пока не изменилось. И сама номенклатура, стоящая у власти, и следующее за ней творческое и интеллектуальное сообщество делает сейчас то же, что делали большевики во время Революции и после нее. Те, с большевистской прямотой, отреклись от того, что было в России до социальной Революции и переписали историю заново. Ими руководило чувство "классовой справедливости", неизменная приверженность догматам марксистской теории и неистребимый синдром "первопроходцев". Нечто подобное мы наблюдаем и сейчас.
Никогда еще история в России не была так беспощадно брошена под грязные сапоги политики. Принижая все, что было сделано русским народом в самых тяжелых и трагических условиях послереволюционной России, они возвышают себя. Сделать это по-другому номенклатурные "последыши", с истощенной социальной и духовной энергетикой, не могут. Для этого надо понять историческое и планетарное значение нового мышления, ядро которого сложилось в российском пространстве Духовной революции XX века.
Историческое достоинство народа и отдельного человека меряется его культурой, его любовью к родине, в пространстве которой он обитает, его мужеством и честностью перед собственной историей. И пока это достоинство особого рода не сложится, мы будем продолжать переписывать свою историю, меняя плюс на минус, минус на плюс и снова наоборот. Мы будем охаивать ушедших, благо не смогут ответить, и восхвалять пришедших, надеясь по старой рабской привычке, что когда-нибудь, да что-нибудь отколется...
