Завершает Рерих свой цикл работ, как уже говорилось, в 1932 году картиной «Святой Сергий Радонежский». Позднее художник также будет обращаться к этому облику, но, как правило, произведения подобного рода являют собой варианты уже когда-то найденного образа Сергия-строителя. Исключение составляет его работа «Тень Учителя», написанная в том же 1932 году, но об этом будет сказано далее.
Как и Нестеров, в том же 1932 году, за девять лет до начала Великой Отечественной войны, Рерих думает об обороне родины, защитником которой ему, как и Нестерову, представляется святой Сергий Радонежский. Куда более чем красноречива надпись, сделанная Рерихом на картине «Святой Сергий Радонежский»: «Дано Св. Преподобному Сергию трижды спасти землю русскую: первое при князе Дмитрии. Второе при Минине. Третье...»
Как и Нестеров, Рерих в своем образе опирается на народные предания и поверия. Но если Нестеров решает образ святого Сергия всецело в рамках реалистической живописи второй половины XIX века, лишь вводя в композицию отдельные элементы иконописи,[22] то Рерих, опираясь на глубокое знание древнерусского искусства, создает образ в свойственной ему синтетической живописной манере, где условности иконы гармонично соединяются с трехмерностью формы и пространства. Это позволяет Рериху разработать собственную иконографию и фактически создать картин-икону, наполненную символами. Мы не будем здесь подробно останавливаться на значении этих символов, о них мы уже писали, остановимся лишь на тех нюансах, которые вызывают ассоциации с творчеством Нестерова.
Так, детализируя лик святого, Рерих все-таки опирается на историю: созданный им образ вызывает в памяти облик святого Сергия, воспроизведенный на плащанице XV века, которую, вероятно, художник видел в Троице-Сергиевой Лавре.[24] Нестерова также волновала проблема исторической достоверности облика святого. По этому поводу он писал: «Но чего я особенно боялся – это лица Сергия... одно для меня было ясно, что Сергий был русый. Позднее, в «Трудах» я написал его с рыжеватой бородкой, и чутье меня тогда не обмануло. В 1920 году, когда мощи Преподобного Сергия были вскрыты, я своими глазами убедился в том, что не ошибся. Оставшиеся на черепе волосы были русые с легкой проседью, с проседью же была и рыжеватая борода Сергия».[25]
Вслед за Нестеровым, опираясь на иконописную традицию, Рерих вводит в картину такой композиционный прием, как изображение войска в виде предельно сближенных пик и щитов, за которыми неразличимы лица воинов. Нестеров использовал этот прием в своем, к сожалению, так и не осуществленном замысле картины «Прощание святого Сергия с князем Дмитрием Донским» (1897). С.Глаголь по этому поводу отмечал: «В этом эскизе он один из первых, очень удачно использовал обычное на образах изображение воинства в виде тесно стоящей толпы с лесом вздымающихся над ней копий».[26]
Хорошо знал Нестеров и такую иконописную деталь, как знак в виде трех кругов на епитрахили святого Сергия, этот знак художник изобразил в левой части триптиха. В эскизе к картине «Святая Русь» (1890) эта деталь в изображении Преподобного Сергия была сохранена художником, но в законченном варианте картины она исчезает.[27]
Для Рериха этот символ имел не только историческое, но и общекультурное, и философское значение, поэтому он изображает этот знак в картине «Святой Сергий» (1922), но переносит его с епитрахили на плат в руках Преподобного.[28]
Здесь нельзя не коснуться философских представлений Рериха, которые тесно связаны с созданным художником образом святого Сергия.
Если Нестеров в своем видении образа святого Сергия опирался на личную веру, на иконописную традицию, на народные предания, то Рерих, помимо всего этого, глубоко впитал основные положения древней восточной философии. Краеугольным камнем представлений Рериха является идея перевоплощения духовной сущности человека в разные облики на земле. Для Рериха облик святого Сергия – это одно из проявлений Духовной Сущности, которая в различные века человеческой истории водительствовала разными народами и разными цивилизациями, – как до воплощения Сергия Радонежского, так и после этого воплощения. При этом Рерих был глубоко убежден, что по сей день эта Величайшая Духовная Сущность остается покровителем России.[29] В этой связи в живописном наследии Рериха появляется такая картина, как «Тень Учителя» (1932), где вновь возникает облик Преподобного Сергия в Гималаях.
