Номера журнала
Анонс
 
Защитите имён выдающихся деятелей
Шапошникова Людмила Васильевна
Генеральный директор Музея имени Н.К.Рериха,
первый вице-президент МЦР, академик

Тернистый путь красоты

Подобный опыт самого Святослава Николаевича был столь богат и разнообразен, что, он, может быть, как никто другой, чувствовал те «физические ограничения» нашего плотного мира, которые с особой силой проявляются именно в художественном творчестве. Здесь возникает противоречие, которое составляет суть действия между желаемым и действительным, между мечтой и ее реализацией. Это желаемое и мечта рождаются в нездешнем мире, но воплощаются на нашей земле. Великий мастер своим трудом и талантом преодолевает сопротивление плотной материи, совершая прорыв в неизведанные глубины Космоса, соприкасаясь с более высокими измерениями и впитывая в себя энергетику их миров. И тогда он становится Богом, как пишет мудрый Вазари, всемогущим и всеведущим. «Подобно Прометею подлинный художник приводит нас к Небесному огню своего великого вдохновения, опыта и красоты, и подобно Орфею он выстраивает посредством гармонии своего искусства стены своего Небесного города».[32]

Возможно, что именно этот Небесный огонь Красоты и притягивает нас к творениям великих Мастеров, влияет на нас, организует нашу энергетику в том единственно верном направлении, которое соответствует естественному потоку эволюции.

Соприкосновение Мастера с Высшим и его Красотой возникает в результате мучительного труда его духа, всей энергетики его внутреннего мира. До нас дошли свидетельства о таких соприкосновениях у Рафаэля, Данте, Петрарки. «И ночь и день беспрестанно, – пишет Донато д'Анжелло Браманте, друг Рафаэля, – неутомимый его дух трудился в мыслях над образом Девы, но никогда не был в силах удовлетворить самому себе, ему казалось, что этот образ все еще отуманен каким-то мраком перед взорами фантазии. Однако иногда будто небесная искра заранивалась в его душу, и образ в светлых очертаниях являлся перед ним так, как хотелось ему написать его; но это было одно летучее мгновение: он не мог удерживать мечту в душе своей».[33] Далее Браманте повествует о том, как Рафаэль потерял терпение и стал писать Мадонну, и дух его все более воспламенялся. Однажды он проснулся в большом волнении. «Во мраке ночи, – продолжает Браманте, – взор Рафаэля привлечен был светлым видением на стене против самого его ложа; он вгляделся в него и увидел, что висевший на стене еще неоконченный образ Мадонны блистал кротким сиянием и казался совершенным и будто живым образом. Он так выражал свою божественность, что градом покатились слезы из очей изумленного Рафаэля. С каким неизъяснимо-трогательным видом он смотрел на него очами слезными, и каждую минуту казалось ему, этот образ хотел уже двигаться; даже мнилось что он двигался в самом деле, но чудеснее всего, что Рафаэль нашел в нем то, что искал всю жизнь и о чем имел темное и смутное предчувствие. Он не мог припомнить, как заснул опять, но вставши утром, будто вновь переродился; видение навеки врезалось в его душу и чувства, и вот почему удалось ему живописать Матерь Божию в том образе, в каком он носил Ее в душе своей и с тех пор всегда с благоговейным трепетом смотрел на изображение своей Мадонны. Вот что мне рассказал друг мой дорогой Рафаэль, и я почел это чудо столь важным и замечательным, что для собственного наслаждения сохранил его на бумаге».[34] Слова «я почел это чудо столь важным» свидетельствуют о высокой духовности и достаточном собственном опыте самого автора этих строк. Его язык, удивительно точный и гибкий, доносит до читателя всю суть творческого процесса, происходившего во внутреннем мире великого художника при соприкосновении с инобытием. Особенности этого соприкосновения столь ярко запечатлены, что дают возможность на подобном примере рассмотреть не только личный опыт самого Рафаэля, но и важнейшие энергетические закономерности самого творческого процесса в сложнейшем явлении – «восхождение – нисхождение», без которого невозможен истинный творческий процесс.

IV. «Восхождение – нисхождение»

В явлении «восхождение – нисхождение» в сложном энергетическом процессе взаимодействуют дух и материя, тонкие и плотные миры, высшее и низшее, ноуменальное и феноменальное, и, наконец, эволюция и инволюция. На фоне этого процесса разыгрывается драма энергоинформационного обмена в глубинах духа самого творца, и проявляется тот механизм истинного творчества, который лучится и сверкает на тонкой, призрачной границе соприкосновения плотного мира с мирами более высоких состояний материи. Любой процесс восхождения связан с качеством духа самого человека, и представляет собой важнейшее звено в совершенствовании этого человека. Энергетика плотного мира служит как бы стартовой площадкой для такого восхождения, дающей ему возможность соприкоснуться с иной реальностью, ощутить ее, а иногда увидеть ее особым духовным зрением. Восхождение повышает и расширяет сознание человека и ведет его по уходящим вверх спиралям эволюции. По этому пути идут высокие духи, святые и подвижники. По этому же пути идут и творцы красоты: художники, поэты, музыканты, зодчие. Но художник, творец земных форм и образов, восходит лишь до определенного уровня духовного пути, и останавливается там, где в таинственной точке, соприкасаются миры и где по словам Флоренского душа «питается созерцанием сущности горнего мира, осязает вечные ноумены вещей».[35] Для того, чтобы все это превратилось в плотные образы земной красоты, художник должен стать на путь нисхождения, ибо только там начинается процесс творения Красоты. «Когда могущество – говорил Заратустра – становится милостивым и нисходит в зримое, красотой зову я такое нисхождение».[36] «В нашем искусстве, – писал Вячеслав Иванов, – восходит человек, а нисходит художник».[37] После встречи в той таинственной точке, где сошлись в творческом союзе восхождение и нисхождение, где художник напитывается ведением, духовным знанием, и встречается с высшими сущностями, каждый удар его резца или кисти уже направляется не им самим, а «духами божественных иерархий, ведущими его руку».[38] Вот в этом и состоит глубочайший философский и энергетический смысл явления «восхождение – нисхождение». «В общем, – замечает Вячеслав Иванов, – восхождение есть накопление сил, нисхождение – их излучение».[39] И это излучение, проходя через внутренний духовный мир художника, должно энергетически соответствовать напряжению плотных форм и образов. Если это соответствие не возникает, если силы художника, трансформирующие высшую энергетику, не срабатывают нужным образом, то феномен красоты не состоится, ибо последняя есть результат взаимопроникновения начал тонкого и плотного в земном пространстве. Иными словами не каждому художнику или творцу удается пройти сложный путь нисхождения и получить на нем то, к чему он стремился – воплотить творческий идеал Красоты в земных образах. «Творчество в собственном смысле <...>, – отмечает Иванов, – есть нисхождение; и только нисхождение, определяющее художество как действие, определяет и действенность художества».[40] Эта «действенность художества», как явление, имеет несомненно эволюционный характер для пространства плотного мира и тесно связано с проблемой нисхождения в его философском смысле. Если на пути восхождения восходящий набирает энергию, то при нисхождении он ее отдает. Таков энергетический обмен в феномене «восходить – нисходить». Отданная энергия заключена в произведениях художника, совершившего такой путь. То, что делает в этом случае художник, хорошо соотносится с энергетическим актом – «эволюция – инволюция» – через который проходит высокий дух, несущий свою миссию на землю. Он нисходит из высшего состояния материи в плотное пространство, чтобы отдать последнему свою тонкую энергетику, ускорить эволюцию этого пространства. Инволюционное действие высокого духа есть его эволюционная жертва, поэтому подлинное искусство всегда – жертвенное. Великие произведения искусства своей энергетикой способствуют восхождению земного человечества, также как и Учения, философские системы и деятельность великих Духов. Эти произведения, будь то картины, стихи, музыкальные творения, труды великих писателей и скульпторов – все они как бы указывают стремящимся ту тропу, по которой идут на Вершины, к иной реальности. Вот в этом и заключается та «действенность художества», о которой пишет Иванов и которая через инволюцию собственную раскрывает врата в эволюцию другим, принося свою космическую жертву во имя земного человечества.

  • [1] Озарение. 3. V. 1.
  • [2] Зов. 26. 07. 22.
  • [3] П.А.Флоренский. Избранные труды по искусству, М., 1996, с. 294.
  • [4] П.А.Флоренский. «Иконостас» М., 1994, с. 37.
  • [5] Н.А.Бердяев. Судьба России. М., 1990. с. 312-313.
  • [6] П.А.Флоренский. Особое. М., 1990. с. 18.
  • [7] Сердце, 159.
  • [8] Мир Огненный. Ч.III, 85.
  • [9] Аум, 105.
  • [10] Мир Огненный. Ч.I, 144.
  • [11] Община. Рига. 1936, 30.
  • [12] Агни Йога, 226.
  • [13] Зов 1.1.21.
  • [14] Н.К.Рерих. Художники жизни. М., 1993. с. 78.
  • [15] А.Блок. Дневник. М., 1989. с. 50.
  • [16] Н.К.Рерих. Об искусстве. М., 1994. с. 82.
  • [17] Вс.Иванов. Рерих. Рига. с. 92-93.
  • [18] Павел Флоренский. Сочинения в 4-х томах. Т.II. М., 1996. с. 383-384.
  • [19] О.Мандельштам. Тбилиси, 1990. с. 37.
  • [20] А.Блок. Сочинения в 2-х томах. Т.I. М., 1955. с. 485.
  • [21] А.Блок. Дневник. М., 1989. с. 80.
  • [22] А.Блок.Дневник. М., 1989. с. 119.
  • [23] Там же. с. 248.
  • [24] А.Блок. Сочинения в одном томе. М-Л., 1946. с. 583.
  • [25] Мир Огненный. Ч.I, 627.
  • [26] Андрей Белый. Символизм как миропонимание. М., 1994. с. 3.
  • [27] Н.Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. Т.II. М., 1994. с. 87.
  • [28] Держава Рериха. М., 1993. с. 34-35.
  • [29] Павел Флоренский. Избранные труды по искусству. М., 1996. с. 315.
  • [30] А.Блок. Дневник. М., 1989. с. 334.
  • [31] С.Н.Рерих. Стремиться к прекрасному. М., 1993. с. 34.
  • [32] С.Н.Рерих. Стремиться к Прекрасному. М., 1993. с. 2,9.
  • [33] А.П.Флоренский. Иконостас. М., 1994. с. 74.
  • [34] П.А.Флоренский. Иконостас. М., 1994. с. 74-75.
  • [35] Там же. с. 52.
  • [36] Вячеслав Иванов. Родное и вселенское. М., 1994. с. 205
  • [37] Там же. с. 216.
  • [38] Вячеслав Иванов. Родное и вселенское. М., 1994. с. 216
  • [39] Там же. с. 216.
  • [40] Там же. с. 212.
  • [41] Ж. Духовное созерцание. № 1–2, 1997. с. 206.
  • [42] П.А.Флоренский. Иконостас. М., 1994. с. 70.
  • [43] Там же. с. 70.
  • [44] Философия русского религиозного искусства XVI-XX в.в. М., 1993. с. 286.
  • [45] Философия русского религиозного искусства XVI-XX в.в. М., 1993. с. 237.
  • [46] Там же. с. 199.
  • [47] Там же. с. 198-199.
  • [48] Община. Рига, 42.
  • [49] А.Белый. Стихотворения и поэмы. Ленинград, 1966. с. 75
  • [50] Там же, с. 75.
  • [51] Д.Мережковский. З.Гиппиус. Стихотворения. СпБ, 1997. с. 13.
  • [52] Николай Бердяев. Философия творчества, культуры, искусства. Т.II. М., 1994. с. 414.
  • [53] Мир Огненный. I, 50.
  • [54] Вячеслав Иванов. Родное и вселенское. М., 1994. с. 160.
  • [55] Там же. с. 144.
  • [56] Николай Бердяев. Философия творчества, культуры, искусства. Т.I. М., 1994. с. 239.
  • [57] Николай Гумилев. Стихотворения и поэмы. Ленинград, 1988. с. 329-330.
  • [58] Николай Бердяев. Философия творчества,культуры,искусства. Т.I. М., 1994. с. 218.
  • [59] Там же, с. 235.
  • [60] Там же, с. 235.
  • [61] Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. М., 1993. с. 217.
  • [62] Андрей Белый. Символизм как миропонимание. М., 1994. с. 167.
  • [63] Николай Бердяев. Философия творчества, культуры и искусства. М., 1994. с. 413-414
  • [64] Андрей Белый. Символизм как миропонимание. М., 1994. с. 15.
  • [65] А.Блок. Дневник. М., 1989. с. 259.
 
Версия для печати

Актуальные конференции на портале Музеи России
Лента предоставлена порталом Музеи России
Матариалы и пожелания направляйте по адресу news@museum.ru