Теперь - какими источниками я пользовался, и верно ли, что я написал «биографию» Уранова с его слов, как об этом говорит Н.Д.Спирина, и повторяют за ней Юшковы? Николай Александрович, как я его знаю, был очень скромным человеком, он не любил говорить о себе и никогда не рассказывал мне свою биографию. В беседах, отвечая на мои вопросы по Учению, говоря о своем опыте, иллюстрируя то или иное положение, он иногда приводил случаи и примеры из своей жизни, рассказывал о некоторых людях, с которыми его сталкивала жизнь. Эти рассказы всегда были очень поучительны. В частности, он рассказывал мне о своих отношениях с Наталией Дмитриевной Спириной, Геннадием Петровичем Кучмой и другими людьми. Не скрывал трудностей, которые одно время не без помощи некоторых «друзей» возникли в его отношениях с Учителем - Борисом Николаевичем Абрамовым Я не считал нужным касаться этих вопросов, предоставив их суду времени. Но теперь, наверное, какие-то из них придется затронуть.
Другим источником сведений о жизни Н.А.Уранова служили для меня его произведения. Многие очерки, опубликованные в книге «Огненный подвиг»[1] - автобиографичны. В одних случаях автор прямо ведет рассказ от первого лица, в других - скрывается под именем «один из наших друзей» и т.д. Проницательный читатель легко узнает эти автобиографические места в его произведениях. Некоторые очерки имеют прямое отношение к его сегодняшним гонителям. Например, «Пробный оселок», где говорится о значении ближайшего иерархического звена, и другие. После ухода Н.А.Уранова я поддерживал и поддерживаю тесный контакт с Лидией Ивановной Урановой. Как и Николай Александрович, она неохотно рассказывает о своей жизни. Но когда возникла необходимость написать предисловие, я обратился к ней, чтобы уточнить те фактические биографические данные, которые и привел в упомянутой статье.[4]
Очень много о Николае Александровиче Уранове рассказывал мне Альфред Петрович Хейдок. Как и Б.Н.Абрамов, А.П.Хейдок был одним из ближайших учеников Николая Константиновича Рериха и тоже получил от него кольцо - знак ученичества. Альфред Петрович очень высоко ценил Николая Александровича Уранова. И хотя последний был моложе его и по возрасту и по положению в рериховском движении, А.П.Хейдок относился к нему как к старшему по гностическому знанию. Такое впечатление сложилось у меня из рассказов самого А.П. и из его писем к Н.А., которому он задавал множество вопросов, обсуждая с ним сложные проблемы Учения.
Я не буду упоминать других людей, также лично знавших Н.А.Уранова, в том числе в Харбинский период его жизни. Полагаю, что сказанного вполне достаточно, чтобы читатель мог судить: имел ли я право писать об Н.А.Уранове и сообщать те данные, которые приводятся в опубликованных мною материалах.
Что касается моего отношения к Николаю Александровичу Уранову, то оно сложилось, в первую очередь, на основе изучения его произведений, на основе его писем и личного общения с ним.
Любопытно, что Юшковы, упрекая меня в том, что я недостаточно хорошо знаю жизнь Н.А.Уранова, сами вообще не были с ним знакомы, не читали, судя по всему, и его произведений, Тем не менее, они с большим апломбом берутся судить (и писать!) о незнакомом человеке, целиком опираясь на чужие мнения. Думаю, к этому случаю вполне приложимы слова Елены Ивановны Рерих: «Но, конечно, прискорбно, что имеются такие лица, которые, говоря отрицательно о книгах Учения, в то же время не прочли ни одной из них (полагаю, это справедливо не только в отношении книг Учения - Л.Г.). Кто же из уважающих и считающих себя образованными людьми будет отрицать и отзываться недружелюбно о том, чего он, вообще, не знает или же с чем только поверхностно ознакомился. Будет ли такая критика основана на истине? Не имеют ли читатели права требовать хотя бы примитивную честность от критиков?».[6] К сожалению, о подобной честности, в данном случае, как убедится читатель, говорить не приходится.
II. Был ли Уранов учеником Н.К.Рериха?
Юшковы обвиняют меня, по существу, в дезинформации, утверждая, будто я называю Н.А.Уранова прямым учеником Н.К.Рериха. Опровергая это выдуманное ими утверждение, они пишут: «Он (Уранов - Л.Г.) никогда не был учеником Н.К.Рериха» ([3], с. 5). Вероятно чувствуя, что их свидетельство не вполне убедительно, ими для подкрепления приводится и свидетельство Н.Д.Спириной: «Мне достоверно известно, что Уранов не был учеником Н.К.Рериха, как об этом пишет Гиндилис (выделено мною - Л.Г.) и не переписывался ни с ним, ни с Е.И.Рерих, так же как и его жена, Лидия Ивановна. Эту переписку вел только Б.Н.Абрамов[7] и знакомил нас с получаемыми им письмами Рерихов» (Там же, с. 5).
Это очень характерная выдержка. По контексту ясно, что речь идет о прямом ученичестве. Между тем, я никогда не писал, что Н.А.Уранов был прямым учеником Н.К.Рериха и тем более, будто он или Лидия Ивановна вели переписку с Рерихами. Приходится только удивляться и гадать - откуда что берется. В публикации было сказано, что Н.А.Уранов является последователем Учения Живой Этики. И это совершенно справедливо. Более того, я писал о том, что Н.А.Уранов не был знаком с Н.К.Рерихом, хотя в молодые годы присутствовал на его публичных выступлениях в Харбине. Что касается «переписки» с Рерихами - оставим это утверждение на совести Наталии Дмитриевны. Никогда, ни Николай Александрович, ни Лидия Ивановна не утверждали, что они переписывались с Еленой Ивановной и Николаем Константиновичем Рерихами. Уже после ухода Н.А.Уранова Лидия Ивановна в ответе на запрос МЦР писала:
