Теперь о докторе.[36] Он хорош, очень подвижен и работяга. Всем доволен и без особых предрассудков, также умеет постоять за себя. Ему здесь очень нравится. Сейчас ушел в горы, надеется около снегов найти цветущие растения. Да, родной мой Юханчик, организация «Урусвати» в Америке еще неважна. Не умеют своевременно уведомить нас о присылаемых научных материалах, причем отправляют их без необходимых бумаг для освобожден[ия] от пошлины. Вл[адимир] Ан[атольевич] пишет тебе подробно. Книги твои в порядке, и краски Пасика не засохли, следим.
Сердце мое неважно, малейшее усилие вызывает сильный прилив крови и дурноту, почти не двигаюсь вниз. По ночам сплю, окруженная мешками, наполненными снегом, и около постели стоит кувшин со льдом для опускания рук, нужно избежать пожара. Иентуся сильно похудела в заботе о моем самочувствии, она так остро чувствует свою ответственность.<...> Также Нетти крепнет в понимании и к отъезду утвердится. Роль Иентуси в Америке может быть огромна. Бедняга Фр[ансис] занеслась и обнаруживает бездну непонимания. Пока не трогаю ее, пускай работает в счастливой самоудовлетворенности. Время придет сказать, что я даже смягчила все обращенные к ней указания. Вообще много непонимания, сильно огорчает Р[адна], но об этом при свидании. Имей в виду, что более, чем когда-либо, мы должны поддерживать друг друга и подтверждать все нами сказанное, тобою или мною. Есть тенденция среди Р[адны] и М[одры] исказить и противоставить не только наши слова, но и указания. Так Фр[ансис] заявила, что ты ей сказал, что ты не понимаешь строгости Указания и очень ей доволен. И потому Вл[адыка] тоже не понимает ее, и кто-то ее оклеветал. Подобное сознание граничит с глупостью. Вл[адыка] определяет подобное сознание ниже ступени приготовительного класса. <...> Вл[адыка] также хвалит моего воина Юханчика за его мужественность и хорошо говорит о Светуне. Родные, любимые мои воины духа, красоты, знания и веры в непреложность космических начертаний, будем несокрушимы! «И вознесутся славные имена ваши!» Культурные идеи ведут и спасают человечество!
Сердцем, всеми думами окружаю вас. Только вам скажу: так хочется увидеть вас, любимые, но долго не позволяю себе останавливаться на этой мысли, ибо приходится тогда прибегать ко второй порции мускуса, а это нежелательно. Мой сердечный привет семье Шклявер.[37]
Пасик, родной, большая просьба – когда будешь писать в Ам[ерику], пожалуйста, укрепи положение Лог[вана] как твоего заместителя в глазах членов, это совершенно необходимо и неотложно <...> Его не пустили ехать одного в Ваш[ингтон], и в момент важного ответа, сопровождавший его М[орис] отвлек внимание посторонним вопросом и разбил впечатление. На его желание ехать без сопровожатых ему было указано, что Н.К. установил, чтобы всегда двое ехали с поручением. Намекни деликатно, что члены выросли и могут действовать на свою ответственность, обходиться без нянюшек.
Вл[адыка] очень заботится о предоставлении Логв[ану] возможности роста в самоутверждении, иначе как найдет нужные слова. Все должны уметь говорить и стоять за права Учреждений. Пасик, мне дана задача утвердить понятие Иерархии среди членов; родной мой, помоги мне, ибо я уже говорила, сейчас есть тенденция противоставлять твои слова посылаемым указаниям <...> Установление космического права, как называет Вл[адыка], необходимо. Опасна мать Фр[ансис]. Неужели возможно, что брат Фр[ансис] сделан президентом Общ[ества] Друзей Р[ерих] М[узея]? Неужели нельзя было найти более значительное лицо? Мы прочли в газете заметку о приеме какого-то испанского деятеля. О состоянии Фр[ансис] Вл[адыка] сказал, что Указания, может быть, уже опоздали, ибо самомнение при детском понимании очень вредит делам. Сейчас мы пишем Мод[ре] прекрасные и ободряющие письма, ибо она нуждается в силе вдохновения, но потом придется осторожно поставить ее на место. Встряска ей необходима, ее дух нуждается в этом душе. Иентуся пишет под мою диктовку, ибо я не могу писать на машинке, сердце начинает прыгать и боли в спине под лопатками затрудняют дыхание. Книга «Беспредельность» растет, соединю ее с «Агни Йогой» и «Шамбалой». Все так переплетено, что, если начать выделять одну «Беспредельность», то она будет лишена души. Очень грозны указания о надвигающейся планетной катастрофе. Фл[авию] исполнится едва 25 лет, как многие страны перестанут вообще существовать. Грозное время, а люди не хотят понять значение кооперации при надвигающейся катастрофе!
Е.И.Рерих – Н.К. и Ю.Н.Рерихам
Родные и любимые мои Пасик и Юханчик, сердце мое так рвется увидеть вас, но дух вооружился терпением, ибо понимаю всю мудрость, всю красоту происходящего. Незабываемые страницы нашей жизни! Как всегда, враги помогают слагать нам ступень великого будущего.[38] С полной искренностью мы скажем им в будущем: «Мы могли быть вашими друзьями, но вы сами захотели стать нашими врагами, да будет так!»
