"Продолжим урок".
Услыхав эти слова, я вдруг почувствовала, что мы не одни в этой маленькой уютной комнатке. Казалось, что рядом с нами дышит ещё один человек. Сильный и бесконечно щедрый. Разве этот человек не стал и моим воспитателем?
– В Даугавпилсе трудно жилось в военные и послевоенные годы. – Воспоминания текли всё дальше. – Разрушенный город, разорённые семьи. Мамуля неустанно заботилась о тех, с кем стряслась беда, помогала и духовно и материально. Люди знали, что к ней можно было прийти в любое время, хоть ночью, никого она не оставит без совета, без успокоения. Она умела дать каждому человеку именно то, в чём он больше всего нуждался. Её речь была настолько мягкой, мудрой, вселяющей мужество, что у человека появлялось чувство, что все его невзгоды Мамуля взяла на себя. Так, все её бывшие воспитанники в трудные минуты жизни спешили к моей учительнице. "Мать, помоги!" – Мамуля только набросит пальто и спешит к просящему. Сестрёнка её ученицы лежала при смерти, уже шли её последние минуты... В то время ещё не было эффективных противотуберкулёзных средств. Полные болью глаза просили: "Расскажи что-нибудь, мне будет легче..." У постели больной стояли рядом Мамуля и Смерть. Тяжело больная видела обеих. И тогда светлые и любящие глаза приблизились к девочке, о чём-то ей говорили... о чём, не знаю. Но позже сестра умирающей с благодарностью вспоминала, что последними словами её сестры были: "Я счастлива".
Моя седовласая собеседница притихла. Устала от воспоминаний тех далёких лет? Но нет, похоже, что о своей светлой и чистой коллеге она никогда не устанет рассказывать. Довольно бодрый голос спрашивает меня:
– Ещё что-нибудь хотите знать?
– Когда Фелиция Осташева ушла на пенсию, она и тогда...
– Да, – подхватила мою незаконченную мысль рассказчица, – и тогда, только гораздо больше, она продолжала свою воспитательную работу. В ней было много того, чем она могла поделиться и дать людям – огромное сердце, глубокий ум, образованность, большая начитанность, блестящая память; владела шестью иностранными языками. Она как-то мне сказала, что польский и немецкий ещё в детстве в ней "выжгли" калёным железом. Оба приёмных родителя хотели привить ей черты своей национальности. Приёмная мать – полька, а приёмный отец – немец, после некоторых дебатов постановили, что одну неделю девочка будет говорить по-польски, а другую – по-немецки. Но вообще... Мамуля не любила говорить о своих тяжёлых днях, только о других... Всё, что принадлежало ей, чем владела, Мамуля стремилась отдать другим. Себе она, наверное, хотела оставить нагрудный значок "отличник образования", которым была награждена. Почти до самых последних минут своей жизни она не подозревала, что больна раком. Люди бережно и сочувственно к ней относились, но сама она хотела только давать и давать... Ещё ждали ответа бесконечные письма, помогала отстающим в учёбе... Но последний час пробил – пожилая учительница отвернулась...
Тишина повисла в комнате. На улице слышны шаги прохожих. По-прежнему держу в руках фотографию. Мудрое одухотворённое лицо. Эти глаза очень тихо и очень приветливо спрашивают меня:
– Ты ищешь неиссякаемый источник?
– Да. Искала и нашла. Этот источник – человечность.
