Номера журнала
Анонс
 
Защитите имён выдающихся деятелей
Читайте также
 
Рерих С.Н.
Мона Лиза
Дживелегов А.К.
Леонардо да Винчи
Шапошникова Л.В.
Вестник грядущего
Тютюгина Н.В.
Рерих и Нестеров
Танин Игорь

Симфония размышлений

Был конец октября. Я возвращался домой после очередной серии неудачных опытов. Мерный ритм стучащего о зонт мелкого дождя нес успокоение моим натруженным нервам. С тех пор как я начал экспериментальную часть своей диссертации, мне приходилось частенько засиживаться в лаборатории до позднего вечера. Данные экспериментов не вполне соответствовали моим теоретическим выводам, что могло подорвать доверие к логичной и, на мой взгляд, красивой теоретической схеме. Признаться, это обстоятельство меня не слишком огорчало, так как времени впереди было достаточно, и я почему-то был уверен, что все в конце концов разрешится, а временные трудности только украсят будущую победу. В общем, относился к этому, как к должному, и после дня обычной напряженной работы хотелось больше не думать обо всех этих проблемах. Предвкушая чашку крепкого горячего чая и целую ночь глубокого сна в теплой постели, я шел по мокрому, отражавшему свет фонарей асфальту домой.

Собственно говоря, домом то место, где я жил, можно было назвать с большим трудом. За годы учебы в институте я привык к студенческому общежитию и продолжал жить в нем в небольшой двухместной комнатке со своим старым и добрым другом, тоже аспирантом. Дверь общежития была не заперта - пенсионерка-вахтерша еще не отправилась спать в свою каморку. Едва вошел, как в ноздри ударила волна спертого воздуха общественного быта и трудов будущих "командиров производства" и покорителей вершин знания. Поднимаясь по лестнице, я услышал привычные звуки студенческого веселья - возбужденные крики, иступленный хохот и романтическую музыку "Битлз". Из года в год повторялось одно и то же. Одно поколение студентов сменялось другим, но формы отдыха и общения младшекурсников, начинающих самостоятельную жизнь, не претерпевали заметных изменений.

Было время, и я с энтузиазмом погружался в волны хмельного неистовства, считая, что в жизни нужно попробовать все. Но почему-то подразумевалось под этим "все" обязательно что-нибудь более или менее порочное, и совершенно забывалось о недостижимости предела порока, так же, как и о бесконечности знания и красоты. Отравив свой мозг изрядной порцией пшеничной водки, мы бросались в рассуждения о самых сложных вопросах жизни, умничали и любовались собой. Каждый раз казалось, что вот именно эта мысль должна коренным образом повлиять на мнение оппонента, и мы спешили протрубить свой спасительный рецепт, не желая замечать, что собеседник отнюдь не пытается расслышать в общем шуме наши ценнейшие рассуждения, но занят исклю­чительно внедрением своих собственных умозаключений в наши темные головы. Если же кто-то умолкал, сидя среди пустых бутылок в напряженном сосредоточении, то, как правило, причиной тому была не глубочайшая мыслительная работа, а полная утрата способности восприятия и угасание интереса к окружающему миру. И смешно, и грустно вспоминать, какие уродливые формы принимало общение неплохих людей. Не искушенные жизнью, мы принимали эти судороги за настоящее общение, возможностью которого природа щедро наградила счастливчиков, называемых разумными людьми. Разумы не соприкасались, не трепетали радостью взаимопонимания и единения, но иллюзия общения опьяняла и влекла к себе. Нужны были годы, чтобы понять это.

Размышляя, я медленно поднимался на последний этаж, где жили сотрудники института и царила атмосфера относительного спокойствия. Пахло луком и подгоревшим картофелем.

Олег еще не спал, читая книгу, лежа на кровати, при свете комнатной лампы. На столе стоял давно остывший ужин, приготовленный моим заботливым другом. Олег сильно отличался от других моих знакомых. Еще на первом курсе он как-то рано отошел от нашего общего веселья и больше тяготел к уединенной созерцательности. В течение всех лет учебы он серьезно изучал восточную философию, мало понятную и, на мой взгляд, экзотич­ную, тонко чувствовал искусство и любил классическую художественную литературу. Я всегда доверял его вкусу в выборе книг. Угрюмый и замкнутый со стороны, он при более близком знакомстве оказывался приятным и чутким собеседником.

Перед сном мы любили поговорить за чашкой чая. Вот и сегодня, разливая душистый напиток, Олег поинтересовался ходом моей работы, заметив, что я слишком замкнулся на своей диссертации и мне необходимо отвлечься, переключить сознание на более возвышенную деятельность, после чего со свежим взглядом можно вернуться к старым проблемам. Как раз сейчас для такого отдыха представилась прекрасная возможность. Оказывается, сегодня в институте распространяли билеты в консерваторию на выступление известного московского симфонического оркестра, совершавшего турне по городам Поволжья, и Олег купил два билета на завтрашний концерт. Я обрадовался этому, мне вдруг показалось, что друг совершенно прав, мне непременно нужно отвлечься, тем более что я люблю музыку и давно уже отказывал себе в этом удовольствии. Я решил, что не пойду завтра в институт, как следует высплюсь и приведу в порядок свой обносившийся "выходной" костюм. Заснул в радостном ожидании предстоящего концерта...

 
Версия для печати

Актуальные конкурсы на портале Музеи России
Лента предоставлена порталом Музеи России
Матариалы и пожелания направляйте по адресу news@museum.ru